Igor Karpov

Небольшая подборка фотографий, сделанных в расположении индийских войск в ходе Третьей индо-пакистанской войны



Третья индо-пакистанская война развернулась в декабре 1971-го года (3-17-е декабря). Причиной для войны стало вмешательство Индии в гражданскую войну в Восточном Пакистане. В ходе войны Пакистан потерпел поражение, в результате чего Восточный Пакистан получил независимость и стал новым государством - Бангладеш

19 июля на страничке главнокомандующего вооруженными силами Мьянмы (Тамадо) старшего генерала Мин Аун Хлайна в Фейсбуке появилась его фотография вместе с его женой, Чжу Чжу Хла. Фотографию сопровождали ее лирические стихи, после которых старший генерал поблагодарил всех за поздравления. Пользователи социальной сети дружно решили, что речь идет о поздравлениях с днем рождения. Генерал не указал одну мелочь – все-таки, в какой день он родился. День рождения по лунному календарю – это чаще всего совсем другая дата, чем в григорианском календаре. Лунный месяц постоянно «качается» в календаре туда-сюда, поэтому для понимания ситуации надо брать год рождения генерала и смотреть, на какой день григорианского календаря пришелся соответствующий день лунного месяца. Кроме того, благодарность, высказанная именно 19 июля, еще ничего не значит: в 2016 году это день полнолуния Вазо, а бирманцы часто переносят празднование своих юбилеев именно на полнолуние того месяца, в который они родились. Тем более если это очень значимое для буддиста полнолуние.



Как раз в полнолуние месяца Вазо произошло зачатие Будды Шакьямуни. Именно в это время он, выбравшись за ворота дворца, где жил затворником, увидел «четыре зрелища» - старика, больного, мертвеца и отшельника – которые в корне изменили его жизнь. В этот месяц Будда провел свою первую проповедь в Оленьем парке. И, наконец, в это самое время Будда, покинув Землю на время сезона дождей, читал небожителям проповеди с разъяснением наиболее сложных вопросов своего учения. Полнолуние Вазо знаменует собой начало буддийского поста – то есть, регламентирует жизнь буддистов на три месяца вперед. И совсем не удивительно, когда родившиеся в месяц Вазо мьянманцы отмечают свой день рождения именно в это полнолуние.

Мои друзья из числа мьянманских военных с разной степенью уверенности говорят, что день рождения старшего генерала Мин Аун Хлайна - 3 июля. Но 3 июля в этом году – предпоследний день предыдущего лунного месяца Нэйон (4 июля – новолуние Нэйон, завершающее месяц). То есть, если принять дату 3 июля в качестве дня рождения старшего генерала, то загадок получится еще больше. При этом в Интернете и в биографических справочниках обычно указан только год его рождения – 1956. То есть, с большой долей вероятности можно сказать лишь одно: в июле 2016 года старшему генералу Мин Аун Хлайну исполнилось 60 лет.

В большинстве других стран мира именно глава государства является главнокомандующим вооруженных сил. А в Мьянме в подчинении у «гражданской» ветви власти во главе с президентом фактически нет ни одного человека с ружьем (статья 338 конституции прямо заявляет, что все вооруженные силы страны должны подчиняться Тамадо). Даже полиция в стране является частью вооруженных сил, а министр внутренних дел, министр обороны и министр по делам границ, согласно конституции страны – креатуры главкома. При этом конституцию страны парламент без согласия военных изменить не в состоянии: за военными в парламенте зарезервировано 25% мест (парламентарии в погонах назначаются главкомом), а изменения в основной закон должны поддержать не менее трех четвертей депутатов. Больше того, именно вооруженные силы, согласно статье 20 конституции, являются ее основным гарантом.



К этому следует добавить и наличие в конституции такого органа как совет национальной обороны и безопасности. В него по должности входят 11 человек. Пять из них – это люди в погонах (главком, его заместитель, министр обороны, министр внутренних дел и министр по делам границ) и шесть – представители «гражданской» ветви власти (президент, оба вице-президента, спикеры обеих палат парламента и министр иностранных дел). Формально «гражданская» часть в совете имеет на один голос больше. Но один из членов этой «гражданской» части – это вице-президент, выдвигаемый военной фракцией в парламенте. То есть, с учетом этого факта, ситуация становится зеркально противоположной – получается, что шесть из одиннадцати человек – это сам старший генерал и его прямые подчиненные (при том, что пять остальных членов совета – это гражданские политики со своими амбициями, формально никому ничем не обязанные). Больше того, из-за тактического промаха Национальной лиги за демократию при голосовании в парламенте, «старшим» из двух вице-президентов сегодня является выдвиженец военной фракции, отставной генерал-лейтенант Мьин Све. И именно ему, согласно статье 73 конституции, придется взять на себя обязанности президента в случае, если эта должность освободится по причине отставки, смерти, стойкой неспособности главы государства исполнять свои обязанности, а также по «любой другой причине».

Совет национальной обороны и безопасности, помимо прочих своих полномочий, служит для привлечения к власти военных тогда, когда возникает угроза целостности или суверенитету страны, или когда в стране (либо на части ее территории) возникает невозможность выполнения административных функций нормальным образом. В главе XI конституции подробно расписан порядок передачи всей полноты власти от президента к главкому вооруженных сил. При прошлом правительстве такой механизм уже был опробован – военным на несколько месяцев была передана административная власть в Кокане, где армия вела боевые действия с сепаратистами. О важности этого органа в нынешней системе власти Мьянмы говорит тот факт, что Аун Сан Су Чжи стала министром иностранных дел во многом для того, чтобы получить в нем членство.

Именно Совет национальной обороны и безопасности, кстати, дает президенту для утверждения кандидатуру нового главкома вооруженных сил (статья 342 конституции) – то есть, по сути президенту предлагают кандидатуру, которую выдвигает орган, где большинство голосов – у военных. Из текста Основного закона следует, что самостоятельно выдвигать кандидата на должность главкома, без согласия Совета национальной обороны и безопасности, президент не может.

Можно сказать, что военные создали идеальную для себя конституцию, которая, даже в случае фатального проигрыша дружественных им сил на выборах в парламент (как, собственно, и случилось 8 ноября прошлого года, когда «про-военная» Партия сплоченности и развития Союза не сумела победить даже в трети избирательных округов – что с учетом 25-процентной армейской квоты давало бы ей половину мест в парламенте) оставляла им функцию «ночного сторожа» с возможностью в надлежащий момент с помощью конституционного механизма взять власть. И изменить эту конституцию без согласия военных сегодня невозможно. А значит, нынешняя власть в Мьянме обречена на то, чтобы быть результатом своеобразного договора между победившей на выборах 8 ноября 2015 года Национальной лигой за демократию и вооруженными силами как самостоятельной государствообразующей корпорацией.

Кстати, поэтому достаточно наивно выглядели рассуждения многих зарубежных «специалистов по Мьянме» (подогреваемые истерикой местных либералов) о том, что после выборов 8 ноября 2015 года военные могли устроить государственный переворот и снова взять власть в свои руки. Военным это незачем – сегодня нахождение у власти «демократов» в главе с Аун Сан Су Чжи им даже выгодно: они не несут ответственности за принимаемые правительством решения, а самый лучший способ получить иммунитет от красивой сказки про «демократию» - дать людям посмотреть, во что на деле выливается эта сказка. То есть, сегодня военные, договорившись с победителем выборов о «сожительстве» в рамках отдельной страны, могут спокойно ждать, когда «демократы» сожрут сами себя и скомпрометируют провозглашаемые ими идеи, а значит – на фоне всеобщего разочарования появляется шанс для политических сил, за которыми стоят военные, победить на следующих выборах и вернуться к власти.

Возможет и другой сценарий - когда в результате наивных и некомпетентных действий «демократов» в стране действительно вспыхнут массовые беспорядки. В этом случае все пойдет по пути, прописанному в главе XI конституции. Понятно, что военные, считающие себя ответственными за судьбу Мьянмы, не заинтересованы ни в ее развале, ни в серьезной дестабилизации в ней обстановки. Тем не менее, парадокс состоит в том, что длительное спокойствие неизбежно приведет к тому, что численность вооруженных людей в стране начнет казаться избыточной. При этом военные не без основания считают (базируясь прежде всего на опыте беспорядков 1988 года, который руководство вооруженных сил очень хорошо помнит – многие из них были тогда молодыми капитанами и майорами, стоявшими лицом к лицу с разъяренными толпами), что демократия в стране отнюдь не приведет к всеобщему миру и спокойствию.

Именно после такого длинного вступления станет понятно, почему личность человека, стоящего во главе вооруженных сил Мьянмы - общенациональной силы (или, если угодно, корпорации) - не может не вызвать пристальный интерес. Больше того, его биография сама по себе тоже любопытна и позволяет многое сказать о его личных качествах.



Мин Аун Хлайн родился в 1956 году Тавое (Давэе), центре самой крайней юго-восточной провинции Мьянмы Тенассерим (Танитайи). Его отец, Таун Хлайн, был инженером, работавшим на объектах министерства строительства, поэтому семья обычно следовала туда, где ее глава назначался на очередное место работы. Тем не менее, среднее образование Мин Аун Хлайн получил в Рангуне. И если у Аун Сан Су Чжи и президента Тхин Чжо первым учебным заведением была престижная Английская методистская школа Рангуна (сейчас это школа №1 центрального района Дагон), которая до сих пор является самой «блатной» школой Мьянмы и около которой с четырех до пяти часов вечера практически не проехать из-за припаркованных в несколько рядов дорогих машин, ждущих детей с занятий, то Мин Аун Хлайну судьба предоставила был более интересный вариант. Он закончил среднюю школу №1 района Лата в рангунском Чайна-тауне.

Китайцы всегда выделялись в Мьянме своей энергией, амбициями и стремлением развиваться – именно поэтому большинство крупных бизнесменов страны имеют китайскую кровь. То есть, во-первых, среди соучеников Мин Аун Хлайна были дети местной китайской элиты (во многом сохранившей свои позиции в обществе, несмотря на провоцирование властями антикитайских акций во второй половине 1960-х годов), которые потом займут высокое место в бизнес-сообществе страны, а во-вторых, образование в школе, где большинство учеников в силу «китайского» воспитания и традиций реально стремилось к получению практических знаний, просто не могло быть плохим. Для сына инженера-строителя этот опыт обучения с мьянманскими китайцами оказался довольно полезным – от соучеников-китайцев он приобрел навыки ведения переговоров, умение просчитывать свои ходы и выжидать. При этом у него, судя по всему, сложилось двойственное отношение к китайцам: как этнический бирманец, он никогда не смог бы стать в их среде «своим» и иногда чувствовал себя в их компании чужаком, зато он имел возможность наблюдать их со стороны, брать от них все лучшее и понимать, как с ними можно вести дела.

Понятно, что уже в школе молодой Мин Аун Хлайн задумывался о своем будущем. Большинство его соучеников из числа этнических китайцев уже знали, кем они будут – или станут заниматься бизнесом, или пойдут в доктора (и то, и другое считается традиционным занятием для мьянманских китайцев – в медицине и в бизнесе до сих пор наиболее сильны именно китайские кланы). А сыну инженера-бирманца, если он хотел быть рядом с этими людьми, у которых в плане «социальных лифтов» все уже было решено на годы вперед и поэтому контакты с ними могли сулить хорошие перспективы, был фактически единственный путь – стать юристом. Еще с колониальных времен такая профессия считалась престижной – именно эта категория людей, как правило, оказывалась востребованной не только в обычной юридической практике (включая «споры хозяйствующих субъектов», позволяющие надеяться на неплохие гонорары), но и в сфере государственной власти. Плюс ко всему этому, он был все-таки бирманцем, а не этническим китайцем – и это позволяло надеяться на хорошие карьерные перспективы в будущем. В 1972 году Мин Аун Хлайн становится студентом Рангунского университета науки и искусства и учится там два года на юридическом факультете.

1974 год – знаковый для Бирмы. В ноябре умер бывший генеральный секретарь ООН бирманец У Тан и гроб с его телом был доставлен в Рангун. Рангунские студенты, недовольные тем, что военные власти не оказывают покойному главе ООН соответствующие его заслугам почести, похитили гроб У Тана и похоронили его на территории университета. Это событие положило начало массовым митингам студентов. В ночь на 12 декабря правительственные войска прорвались к месту захоронения У Тана, убили нескольких студентов-охранников и доставили гроб к южному подножию пагоды Шведагон, где он и был погребен. После этого протесты стали еще более массовыми, в вузах были отменены занятия (чтобы не допускать сбора студентов), а в Рангуне было объявлено военное положение.

Мин Аун Хлайн видел этот студенческий бунт изнутри – многие его соученики принимали участие в протестах. И именно в 1974 году он принимает решение круто изменить свою жизнь и стать военным. Очень скоро он уже был курсантом 19-го набора Академии оборонной службы – основного высшего военного учебного заведения Бирмы. Среди однокурсников он прослыл молчуном, и был скорее одиночкой, чем душой компании. Многие считали, что он комплексовал из-за своего низкого роста, но именно такие курсанты, хотя и стоят в конце строя, на учебных занятиях обычно сидят на первых партах. А значит – имеют все возможности для успешной учебы и для того, чтобы преподаватели их выделяли среди других. Поскольку Академия оборонной службы на протяжении десятилетий была единственным крупным учебным заведением страны, дававшим высшее военное образование полного цикла, то именно фигура преподавателя могла стать решающей в будущей армейской карьере курсанта. Преподаватель, как правило, заканчивал ту же самую академию, и в числе его друзей и однокурсников обязательно были уже сделавшие карьеру в войсках командиры высокого уровня. А значит – он мог обеспечить талантливому курсанту хорошую перспективу на будущее.

В 1977 году Мин Аун Хлайн заканчивает академию и получает звание второго лейтенанта. Сначала его военная карьера проходила в городе Татон штата Мон (неподалеку от родных мест), а затем он был переведен в штат Шан, на территорию, которая известна во всем мире как «Золотой треугольник». Считается, что опыт общения с китайцами помог ему быть успешным главным переговорщиком от мьянманских военных с сепаратистской армией Ва (на сегодняшний день это самое большое военное формирование Мьянмы численностью 20-25 тысяч человек) и с Армией национально-демократического альянса (более малочисленной группировкой, контролирующей соседний с Ва район Монгла). В 2009 году он руководил военной операцией Тамадо в Кокане - именно тогда он получил свою первую порцию общенациональной известности. И опять получилось так, что человек, учившийся в школе с мьянманскими китайцами, был командиром подразделений Тамадо, ведших наступление против состоящей из этнических китайцев Армии национального демократического альянса Мьянмы во главе с Пэн Цзяшэном.

В 2010 году 54-летний Мин Аун Хлайн сменяет генерала Туру Шве Мана на должности начальника генштаба вооруженных сил страны (Шве Ман ушел в отставку, чтобы участвовать в общенациональных выборах, в результате которых он вскоре стал спикером нижней палаты парламента). А после формального перехода власти к гражданскому правительству и ухода в со всех постов старшего генерала Тан Шве, 30 марта 2011 года Мин Аун Хлайн, только что получивший звание «полного» генерала (три звезды в ряд на погонах) становится главнокомандующим Тамадо. В апреле 2012 года он был повышен в звании до вице-старшего генерала (три звезды «треугольничком» на погонах), а в марте 2013 года он стал старшим генералом (четыре звезды на погонах, расположенные «созвездием» - как у капитана российской армии).



Армейская среда в Мьянме – очень закрытая, поэтому сегодня сложно сказать, почему уходящий в отставку глава военного режима старший генерал Тан Шве и неформальный совет лидеров «интейков» (ежегодных наборов в Академию оборонной службы, которые градируются по возрастающим номерам – у президента Тейн Сейна, например, был девятый интейк, у Мин Аун Хлайна - девятнадцатый) остановили свой выбор именно на этой кандидатуре. Много говорилось о том, что Мин Аун Хлайн напомнил уходящему в отставку старшему генералу Тан Шве себя в лучшие годы – такой же непубличный человек (а людей, пытавшихся стать публичными, Тан Шаве недолюбливал), мастер закулисных переговоров, который сумеет поддерживать баланс групп влияния и тем самым обеспечивать стабильность в руководстве вооруженных сил. Многие в Мьянме считают, что выбор Мин Аун Хлайна на должность нового главкома был удачным.

Если оставить в стороне личные и деловые качества генерала (которые, несомненно, тоже имели значение), то нельзя не отметить одну интересную особенность: Мин Аун Хлайн, в отличие от многих потомственных генералов, выросших в маленьких гарнизонах и редко бывавших в больших городах, имеет полноценный опыт «гражданской» жизни (вплоть до учебы в университете и пребывания в студенческой среде), а значит – гораздо лучше понимает ту Мьянму, мессианскую роль по отношению к которой и ответственность за судьбу которой Тамадо так любит декларировать. Больше того, даже в парламент на квоту «депутатов в погонах» старший генерал предпочитает отправлять выходцев с «гражданки», у которых порой помимо военных дипломов есть и документы об учебе в гражданских вузах. Такие люди обычно лучше ориентируются в экономике, политике и международных делах, часто являются неплохими инженерами и экспертами прикладных технических специальностей, не зашорены, открыты к восприятию нового, и вообще, имеют достаточно высокий уровень интеллекта. То есть, они такие же, как и их начальник – старший генерал Мин Аун Хлайн.

Мин Аун Хлайн, как и Тан Шве, за пять лет пребывания в должности главкома не стал публичным политиком. Его интервью и участие в массовых гражданских церемониях – явление достаточно редкое. Но то, что он стал медийным персонажем – это факт. Он понимает важность взаимодействия со СМИ, у него есть постоянно обновляемая страница в Фейсбуке на двух языках (в июле число тех пользователей, кому нравится эта станица, превысило 650 тысяч). Он демонстративно при журналистах назначил одного из приближенных к нему генералов ответственным за связь с прессой и приказал ему всегда быть готовым к ответам на вопросы. В середине мая Мин Аун Хлайн провел длительную пресс-конференцию, где постарался ответить на все вопросы журналистов, а затем пил вместе с ними чай и обменивался шутками. Многие газеты на следующий день написали о том, что старший генерал пытается придать вооруженным силам новый «человеческий» облик. Отметили журналисты и заявление Мин Аун Хлайна, что «главком ниже президента» - то есть, впервые Мин Аун Хлайн довольно четко выразил формальную лояльность новой гражданской власти и свою готовность к сотрудничеству с главой государства, избранному от Национальной лиги за демократию.


(На фото: старший генерал Мин Аун Хлайн неформально общается с журналистами после завершения его пресс-конференции, длившейся несколько часов.)

В других своих нечастых интервью он подчеркивает, что армия, даже после перехода власти к гражданскому правительству, играет огромную роль в жизни страны – причем, на уровне конкретных людей. Прикомандированные к армейским подразделениям военные врачи лечат, оперируют и принимают роды в отдаленных деревнях – где гражданских врачей просто нет. При стихийных бедствиях именно военные занимаются эвакуацией и спасают попавших в беду людей. Военные помогают гражданской администрации в ремонте дорог и разрушенных зданий, а при необходимости поддерживают общественный порядок.

Тамадо проводит и другие акции, которые, при некоторой показушной сущности, все-таки имеют положительный пиар-результат. Например, трижды в год солдаты и офицеры массово сажают деревья. Все это подается как забота о будущем страны, о ее природе и климате. А учитывая численность вооруженных сил (сегодня Тамадо насчитывает около 400 тысяч солдат и офицеров), следует признать, что эта массовая кампания на самом деле приносит пользу в масштабе всей Мьянмы. И хотя либеральные СМИ ехидно замечают, что «лысой» страну сделала именно правившая ранее в стране военная хунта, способствовавшая бесконтрольной рубке лесов, позитивный эффект от картинки сажающих деревья военных (в числе которых – старший генерал и его жена) несомненно влияет на общественные настроения.





Подобные пропагандистские усилия нынешнего руководства Тамадо во главе с Мин Аун Хлайном привели к тому, что вооруженные силы страны сегодня, согласно опросам, пользуются уважением у двух третей населения страны (этот факт, кстати, не могут принять мьянманские либералы, пребывающие в уверенности, что весь народ армию ненавидит). Да и сам старший генерал производит впечатление человека, щедрого на улыбку и открытого для общения. Именно этими качествами он и импонирует многим мьянманцам – более того, если бы предыдущая партия власти выступила бы на выборах гораздо успешнее и возникла ситуация «подвешенного» парламента, Мин Аун Хлайн несомненно был бы в шорт-листе кандидатов на пост президента страны.

При этом старший генерал умеет быть жестким, понимая силу своих позиций – в самом деле, за ним стоит вооруженная корпорация профессиональных военных, обладающая не только мощью, но и боевым опытом ведения боевых действий с сепаратистами. У этой корпорации есть и свой бизнес: два крупных «военных» конгломерата занимаются самыми разными видами предпринимательской деятельности – от перевозки грузов и выплавки стали до финансовой сферы и телекоммуникаций. Именно поэтому многие считают старшего генерала, при всей его улыбчивости, «хардлайнером» в выстраивании отношений с гражданским правительством.

Судя по заявлениям старшего генерала, в отставку он пока не собирается. В начале 2016 года либеральные СМИ развернули дискуссию на тему того, что по достижении 60 лет неизбранный госслужащий по закону должен уходить на пенсию - при этом мнения юристов по поводу того, подпадает ли старший генерал под действие законодательства для гражданских чиновников, разделились. Тем не менее, судя по всему, Мин Аун Хлайн уже достиг соглашения с государственным советником Аун Сан Су Чжи о продлении его службы в обмен на лояльность – по этому вопросу он мог вести переговоры с «сильных» позиций, учитывая тот факт, что в совете национальной обороны и безопасности, который дает президенту на утверждение кандидатуру главкома, у военных арифметическое большинство.



Больше того, Мин Аун Хлайн продемонстрировал умение понимать чужие амбиции. Он, например, заявил о готовности всемерно помогать Аун Сан Су Чжи в реализации ее идеи-фикс – проведении «Панлонской конференции XXI века», которая, в случае ее успеха, тут же позволила бы ей занять в истории страны место рядом со своим отцом (генерал Аун Сан был одним из ключевых организаторов Панлонской конференции 1947 года, определившей существование страны в ее нынешних границах). Старший генерал доказал также, что ему не чужд прагматизм и готовность к уступкам – в частности, он фактически поддержал новое правительство Мьянмы в противодействии Ассоциации по защите нации и религии (Ма Ба Та), объединяющей в своих рядах многих известных в стране представителей буддийского духовенства и известной своим религиозным национализмом. Этот шаг тем более значимый, если учесть, что на выборах 8 ноября именно Ма Ба Та активно поддерживала предыдущую партию власти, за которой стояли военные.


(На фото: посещение Аун Сан Су Чжи музея вооруженных сил в Нейпьидо, 15 июля 2016 года)

О том, что перелом в отношениях армии и новых гражданских властей произошел, могут свидетельствать несколько недавних встреч старшего генерала с Аун Сан Су Чжи, состоявшихся перед Днем мучеников – датой, когда в 1947 году были убиты генерал Аун Сан (отец Аун Сан Су Чжи) и его соратники. А в сам этот день старший генерал, не только принял участие в траурных мероприятиях (главком вооруженных сил не принимал в них участие на протяжении десятилетий), но и по своей инициативе приехал домой к Аун Сан Су Чжи на специальную мемориальную церемонию с участием буддийских монахов – причем, он прекрасно понимал, что встретит там в том числе и людей, которых ему, возможно, будет не совсем приятно видеть (например, бывшего спикера парламента, отставного генерала Туру Шве Мана, которого военное руководство фактически обвинило в предательстве корпоративных интересов). Было видно, что и Мин Аун Хлайн, и Аун Сан Су Чжи всячески демонстрируют тот факт, что недавнее противостояние между армией и правительством исчерпано и стороны обо всем договорились. А значит можно, видимо, утверждать, что на ближайшие пять лет «сожительство» победивших демократов во главе с Аун Сан Су Чжи и армии во главе с Мин Аун Хлайном уже обрело зримые прагматичные контуры.


(На фото: дома у Аун Сан Су Чжи, 19 июля 2016 года)

Примечательно, что сегодня связи Мьянмы с Россией дают наиболее значимые результаты именно по «военной» линии. Больше того, как писал недавно один из мьянманских журналов, новое правительство Тхин Чжо и Аун Сан Су Чжи будет вынуждено считаться с тем, что у мьянманских военных с Россией наработаны хорошие отношения и не препятствовать их развитию. Как подтверждение этому, в начале мая новый парламент, где большинство составляют депутаты Национальной лиги за демократию, одобрил соглашение по вопросам мьянманско-российского сотрудничества в военной сфере, а президент Тхин Чжо этот документ подписал.


(На фото: с министром обороны России С. Шойгу)


(На фото: с одним из топ-менеджеров Росатома Н.Н. Спасским)

Западные лидеры, похоже, тоже смирились с тем фактом, что параллельно гражданской вертикали, перешедшей под контроль «демократов», в стране продолжает активное существование относительно самостоятельная мощная военно-политическая сила. Больше того, сегодня практически все высокопоставленные зарубежные гости помимо визита к Аун Сан Су Чжи и посещения президента Тхин Чжо, обязательно едут к старшему генералу Мин Аун Хлайну (начало этой традиции положил министр иностранных дел Китая Ван И, прибывший в Нейпьидо практически на следующий день после избрания Тхин Чжо президентом и назначения Аун Сан Су Чжи главой МИДа).


(На фото: с Си Цзиньпином)


(На фото: с Дж. Керри)

Во время зарубежных поездок с Мин Аун Хлайном встречаются не только военные министры, но и главы государств и правительств – ясно, что его визиты обычно выходят за рамки традиционного международного сотрудничества военных ведомств. Мьянманские военные любят упоминать и о том, что влиятельнейший политик, 95-летний Прем Тинсуланон, отставной генерал и бывший премьер-министр, а ныне глава Тайного совета при короле Таиланда, признал старшего генерала Мин Аун Хлайна своим приемным сыном.

Если старший генерал Мин Аун Хлайн действительно отметил в июле этого года свой юбилей, то стоит заметить, что 60-летие – не предельный возраст для политика (президент Тхин Чжо, например, 20 июля отпраздновал свое 70-летие, а за месяц до этого Аун Сан Су Чжи исполнился 71 год). Поэтому вполне вероятно, что имя Мин Аун Хлайна еще будет много раз вписано в историю Мьянмы – уже совсем на других страницах.

И, возможно, именно тогда наконец будет дан ответ на одну из нынешних загадок старшего генерала Мин Аун Хлайна – какого числа он все-таки празднует свой день рождения. Хотя, как говорили мне мьянманские астрологи, дата рождения – это всегда опасное знание. Если враги старшего генерала будут знать эту дату – они смогут по гороскопу определять удачные и неудачные для него дни. А значит когда-нибудь смогут добиться успеха. Поэтому точную дату рождения главкома своих вооруженных сил мьянманцы скорее всего узнают лишь после отставки Мин Аун Хлайна со всех гражданских и военных постов – например, если он, будучи на пенсии, напишет свои мемуары.

(credit: NASA)

Deep-space travel takes a toll on the body—and it’s apparently something you can’t moon-walk off.

Apollo astronauts who have ventured out of the protective magnetosphere of mother Earth appear to be dying of cardiovascular disease at a far higher rate than their counterparts—both those that have stayed grounded and those that only flew in the shielding embrace of low-Earth orbit. Though the data is slim—based on only 77 astronauts total—researchers speculate that potent ionizing radiation in deep space may be to blame. That hypothesis was backed up in follow-up mouse studies that provided evidence that similar radiation exposure led to long-lasting damage to the rodents’ blood vessels. All of the data was published Thursday in the journal Scientific Reports.

The study, while not definitive, may add an extra note of caution to the potential hazards of future attempts to fly to Mars and elsewhere in the cosmos.